Похождения скверной девчонки - Страница 55

— Есть одно средство, чтобы эрекция сохранялась предельно долго, часами, — прошептала она мне на ухо прежним своим насмешливым тоном. — Знаешь какое? Хотя, что ты можешь знать о таких вещах, ангел безгрешный. Это порошок, приготовленный из перемолотых слоновьих бивней и носорожьего рога. Не смейся, никакого колдовства тут нет, а средство и вправду отличное. Я подарю тебе баночку — возьмешь с собой в Париж на память обо мне. В Азии порошок продается за бешеные деньги, честно. Вот ты и будешь вспоминать Курико всякий раз, как окажешься в постели с какой-нибудь француженкой.

Я лежал, уткнувшись носом ей в шею, но тут поднял голову и взглянул в лицо: она была сейчас очень красива — бледная, с голубоватыми кругами под глазами, утомленная наслаждением.

— Это и есть та контрабанда, которой ты занимаешься, мотаясь по Азии и Африке? Порошки, приготовленные из слоновьих бивней и рога носорога для доверчивых болванов? — спросил я и громко расхохотался.

— Да, и это лучший в мире бизнес, уж ты мне поверь, — засмеялась она в ответ, — А благодарить надо экологов, которые добились запрета на отлов слонов, носорогов и еще каких-то животных. Зато теперь эти самые бивни и рога стоят ужас сколько — особенно в далеких странах. Правда, я вожу и кое-что другое, но тебе лучше ничего об этом не знать. Хотя главный бизнес Фукуды — именно порошок. Ой! Мне пора, пай-мальчик.

— Я не собираюсь возвращаться в Париж, — бросил я, глядя, как она голая на цыпочках идет к ванной. — Я останусь в Токио и, если не сумею убить Фукуду, удовольствуюсь ролью твоего верного пса — раз уж ты сама превратилась в послушную собачку этого гангстера.

— Гав-гав, — тявкнула она.

Я вернулся в гостиницу и нашел там записку от Мицуко. Она хотела встретиться со мной наедине — по срочному делу. Не могу ли я позвонить ей рано утром на работу?

Я позвонил, как только проснулся. Подруга Толмача осыпала меня бесконечными японскими формулами вежливости, и сквозь них пробилось приглашение в полдень выпить с ней кофе в баре гостиницы «Хилтон», потому что у нее возникла серьезная проблема. Едва я повесил трубку, как телефон зазвонил снова. Это была Курико. Она рассказала Фукуде, что в Токио приехал ее давнишний перуанский приятель, и главарь якудзы попросил от его имени передать мне приглашение: сегодня вечером мы все вместе, включая Толмача с подругой, сперва выпьем по рюмке у Фукуды дома, а потом отправимся ужинать в самое популярное варьете в Гиндзе. Я решил, что ослышался.

— Кроме того, я сказала, что в ближайшие дни собираюсь показать тебе город. И он вроде бы не против.

— Надо же, какой добрый! Какой любезный! — воскликнул я, вспыхнув от негодования. — Неужели ты просишь разрешения у мужчины? Я тебя не узнаю, скверная девчонка.

— Ты вогнал меня в краску, — пробормотала она, чуть смутившись. — А я думала, ты обрадуешься, узнав, что мы будем видеться каждый день — до самого твоего отъезда из Токио.

— Я ревную. Разве ты не понимаешь? Раньше я не обращал на такие вещи внимания, потому что и ты сама не баловала вниманием своих любовников и мужей. Но этот японец… Он тебе очень даже не безразличен. Ты напрасно призналась, что он может делать с тобой все, что ему угодно. Ты вонзила мне в сердце кинжал, и я буду носить его там до могилы.

Она расхохоталась, словно ее позабавили веселой шуткой.

— Сейчас у меня нет времени слушать твои глупые красивости. Ладно, я постараюсь сделать так, что ты перестанешь ревновать. У меня приготовлена для тебя королевская программа на весь нынешний день, вот посмотришь…

Мы договорились, что она зайдет за мной в бар «Хилтона» около полудня, и я отправился на встречу с Мицуко. Когда я пришел, та уже ждала меня. Она курила и, судя по всему, сильно нервничала. И сразу же снова начала извиняться за свой звонок, но, сказала она, ей просто не к кому больше обратиться, а «ситуация становится невыносимой», и она не знает, как поступить. Может, я что-нибудь посоветую.

— Ты имеешь в виду ваши отношения с Саломоном? — спросил я, хотя уже догадался, о чем пойдет речь.

— Поначалу я отнеслась к ним как к легкому флирту, — кивнула она, выпуская дым одновременно через рот и нос. — Приятное приключение, мимолетная забава — из тех, что никого ни к чему не обязывают. Но Саломон все воспринимает иначе. Он решил, что это на всю жизнь. И хочет, чтобы мы поженились. А я никогда больше не выйду замуж. Мне уже довелось пережить неудачный брак — с меня хватит… Кроме того, я всерьез занята карьерой. И еще: он доводит меня до бешенства своей настырностью. Как разрубить этот узел? Чтобы сразу…

Мои подозрения подтвердились, но радоваться собственной прозорливости не хотелось. Толмач строил воздушные замки, и разочарование будет слишком жестоким.

— Вы с ним близкие друзья, он тебя очень уважает, вот я и подумала: тебе его судьба не безразлична, ты сумеешь мне помочь.

— Но как и чем я могу тебе помочь, Мицуко?

— Поговори с ним. Объясни. Скажи, что я никогда не выйду за него замуж. Что я не хочу продолжать наши отношения в той форме, в какой хочется ему. Если честно, он мне просто надоел — для меня все это стало мукой смертной. Я занимаю в компании солидную должность, и подобная история может повредить карьере. Поверь, мне стоило большого труда стать тем, кто я есть в «Митцубиси».

Впечатление было такое, что все курильщики Токио вдруг собрались в безликом баре гостиницы «Хилтон». Все вокруг было пропитано запахом табака, в воздухе висели легкие облачка. Почти за каждым столиком говорили по-английски. Здесь было столько же иностранцев, сколько японцев.